Генри Мортон. " Лондон. Прогулки по столице мира"
Кенсингтон дал свое название району — Королевскому округу Кенсингтон и Челси.
Большинство в муниципалитете округа традиционно принадлежит членам Консервативной партии Великобритании.
Хотя границы провести не слишком легко, но исторически Кенсингтон делится на северо-восточный, южный и центрально-западный.
К Южному Кенсингтону относятся несколько улиц и площадей вокруг одноименной станции метро и так называемый Albertopolis на Эксибишен-роуд, который включает в себя знаменитые музеи. Королевский Альберт-холл, Имперский колледж Лондона, Королевское географическое общество, Королевский колледж искусств и Королевский колледж музыки находятся в районе Вестминстер, но считаются принадлежащимu k Южному Кенсингтону.
В 1891 году в находящемся неподалеку Кенсингтонском дворце родилась королева Виктория. В то время, да и в последующие годы, Южный Кенсингтон представлял собой поля и огороды, снабжавшие Лондон овощами и фруктами.
В 1851 году по инициативе принца Альберта в Лондоне прошла Всемирная Индустриальная Выставка. Она имела огромный успех, а доход от проведения выставки пошел на постройку зданий вдоль двух главных дорог — Кромвель-роуд и Эксибишен-роуд.
Последующую массовую пригородную застройку Джон Саммерсон охарактеризовал как "поток викторианского домостроения, настоящий "вилловый" ливень". (Питер Акройд)
В Южном Кенсингтоне находится Альберт-холл, построенный в память принца-консорта Альберта его безутешной вдовой королевой Викторией. Этот концертный зал считается одной из наиболее престижных концертных площадок в Великобритании и во всем мире.
В Южном Кенсингтоне расположены самые известные музеи - Музей Виктории и Альберта, (вначале он назывался Музей Южного Кенсингтона), Музей естественной истории, Музей науки, Музей минералогии.
"Мой брат часто посещал музей Южного Кенсингтона, и ради того, чтобы найти себе хотя какое-то занятие, я заплатила за несколько уроков в художественной школе при музее".
Гилберт Кит Честертон. "Все тайны отца Брауна"
"И вот она надела шляпку и выскочила на улицу. Побрела по Кромвель-роуд; и каждая комната, мимо которой она проходила, в которую заглядывала, мнилась ей столовой, где за желтыми кружевными занавесками обедают люди, а над ними висят офорты, а перед ними громоздятся буфеты. И вот наконец и Музей естественной истории - в детстве она любила сюда ходить. Но не успела она переступить порог музея, как наткнулась на чучело зайчихи с красными стеклянными глазами на искусственном снегу. Непонятно почему ее с головы до ног пронизала дрожь. Скоро начнет смеркаться - может быть, ей тогда станет легче?"
Вирджиния Вулф. "Лапин и Лапина"
"Он решил зайти к своей матери, смутно рассчитывая, что она, возможно, подскажет ему, как быть. Она жила в Кенсингтоне; Шелтон пересек Бромптон-Род и вскоре очутился среди домов, в архитектуре которых строители, казалось, запечатлели девиз: "Блюди свое достояние - жену, деньги, дом в респектабельном квартале и все блага высоконравственной жизни!"
Шелтон шел в глубоком раздумье, глядя на бесконечный ряд домов, - дом за домом, и все такие сугубо респектабельные, что даже собаки не лаяли на них. Кровь все еще бурлила в нем; иной раз прямо поражаешься, как самый незначительный случай может натолкнуть человека на размышления о самых высоких материях. Он читал как-то в своем любимом журнале статью, восхвалявшую свободу деятельности и инициативу, благодаря которым крупная буржуазия могла стать столь прекрасной основой общества, и сейчас, вспомнив об этом, иронически кивнул головой. "Да, инициатива и свобода! - думал он, глядя по сторонам. - Свобода и инициатива!"
Фасады всех домов выглядели холодно, официально; каждый из них служил убежищем владельцу, обладающему доходом" в три - пять тысяч фунтов в год, и каждый давал отпор нежелательным толкам соседей какой-то вызывающей правильностью линий. "Я горд своей прямолинейностью, во мне нет ничего лишнего, вот почему я могу смело смотреть на мир. У человека, который проживает во мне, после уплаты подоходного налога остается ежегодно всего четыре тысячи двести пятьдесят пять фунтов". Вот что, казалось, рассказывали эти дома.
Шелтон обгонял на своем пути дам, которые в одиночку, парами или по трое направлялись в магазины за покупками или же шли на уроки рисования или кулинарии, а может быть, на медицинские курсы. Мужчин на улице почти не было, а те, что встречались, были по преимуществу полисмены. Краснощекие няньки в сопровождении великого множества мохнатых или гладкошерстных собачонок везли в колясочках в парк уже разочарованных в жизни детей".
Голсуорси Джон. "Остров фарисеев"
"В доме у станции метро "Саут-Кенсингтон" чистенькие комнатки — не дай бог назвать их вслух "меблирашками", знаете, как Милли рассердится — не очень много жильцов, и даже телефон имеется.
В чердачной комнате со скошенным потолком жила я. Здесь были изначально установлены плита и раковина, потом уже в уголку притулился душ, и у самой застрехи был низкий, глубокий чулан".
Мюриэл Спарк. "Кенсингтон, как давно это было".
"А тревожиться-то нечего, все очень просто. Дело в том, что лорд-мэров отныне будут избирать по тому же принципу, который вы утвердили для избрания самодержца. Согласно моей хартии, всякий лорд-мэр всякого града назначается алфавитно-лотерейным порядком. Так что спите и далее, о мой Баркер, все тем же младенческим сном.
Взор Баркера вспыхнул негодованием.
- Но господи же, Квин, ты неужели не понимаешь, что это совершенно разные вещи? На самом верху это не так уж и существенно, потому что весь смысл самодержавия - просто-напросто некоторое единение! Но если везде и повсюду, черт побери, у власти окажутся, черт бы их взял...
- Я понял, о чем ты печешься, - спокойно проговорил король Оберон. - Ты опасаешься, что твоими дарованиями пренебрегут. Так внимай же! - И он выпрямился донельзя величаво. - Сим я торжественно дарую моему верноподданному вассалу Джеймсу Баркеру особую и сугубую милость - вопреки букве и духу Хартии Предместий я назначаю его полномочным и несменяемым лорд-мэром Южного Кенсингтона. Вот так, любезный Джеймс, получи по заслугам. Засим - всего доброго.
- Однако... - начал Баркер.
- Аудиенция окончена, лорд-мэр, - с улыбкой прервал его король".
Гилберт Кит Честертон. "Наполеон Ноттингхильский"
